Илья Шаблинский, доктор юридических наук, эксперт Московской Хельсинкской группы:

Сопоставление нынешней ситуации в мире с 30-ми годами ХХ века, похоже, становится общим местом. Вон, даже Путин упомянул об этом, размышляя на тему возможной войны и войн вообще. Важная для него тема.

Но я о другом. Хотя сравнить две эпохи тоже считаю нужным.

Сейчас, как и в 30-е, предвоенные годы некоторые политики и их приверженцы, имеющие чаще всего отношение к власти, говорят о кризисе Европы и европейских ценностей. Например, буржуазной демократии. Или либерализма. И, как и в 30-е годы, у этих политиков находятся последователи из мира искусства, из числа ярких и талантливых писателей и художников. Они своими средствами, своим языком стремятся обосновать то, о чем говорят вожди. Или просто точки зрения этих людей совпадают – скажем так.

Данную аналогию легко подтвердить даже на примере политической терминологии. Тогда, 90 лет назад писатели – сторонники вождей не скрывали, что их идеи можно счесть «право-радикальными». И сейчас мы читаем у Константина Богомолова о необходимости создания новой «правой» идеологии.

Когда о создании новой политической (а какой еще?) идеологии говорит такой большой мастер – это всегда интересно. И все же следует хотя бы в общем плане представить ее возможное содержание.

С учетом исторической аналогии.

Тогда, в ту самую эпоху, скажем, Кнут Гамсун, норвежский писатель-классик, полагал, что борьба против англо-саксонской культуры спасет европейца от деградации. Луи-Фердинанд Селин, французский писатель, обвинял и большевизм, и гнилую буржуазную демократию в насаждении идеологии одинаковости и серости, защищая то, что мы назвали бы сейчас правом на неполиткорректность. Ну, скажем, свое право прямо говорить о своем антисемитизме. Право на ненависть.

У него была потом возможность ее выразить – с избытком.

И им, и другим сияющей альтернативой гнилой европейской политике виделись культ вождя, национального духа, презрение к демократии.

Да мы и у нашего Михаила Пришвина, увы, найдем в дневнике слова восхищения по адресу Третьего Рейха: «это народ и государство в чистом виде».

Я это не к тому, что они были приспособленцы. Таковы были их настоящие взгляды. Просто, когда некоторые идеи из плоскости высокого эстетизма переносятся в плоскость низкой политики, результаты бывают страшными.

Константин Богомолов в своем манифесте сопоставляет с Третьим Рейхом с его машиной уничтожения социальные сети с их общественным мнением. Они, сети так или иначе мешают человеку свободно выразить свои эмоции (я думал наоборот). Ну да, только обругаешь какую-нибудь нацию или ориентацию, как поднимается хай. Понимаю. Ну, не тюрьма тебе грозит, не пытки, но обструкция, публичное неодобрение, обзывания, фотожабы. Тоже неприятно. Вот мы читаем у Богомолова: «В Новом этическом рейхе человека натаскивают на любовь и лишают права свободно ненавидеть». При этом у нас, в РФ все еще не так плохо, как в Европе: «Благодаря стечению обстоятельств мы оказались в хвосте безумного поезда, несущегося в босховский ад…»

Тут нужно все же сказать, что никто так уж прям в России не запрещает ненавидеть. Правда, нужно уточнить, какой у вас объект ненависти. Вон, включите вечер с Соловьевым, увидите свободную ненависть. Вполне свободную. Ее Богомолов в виду не имеет?

То есть, нужно понимать так, что альтернатива этому упомянутому «Новому этическому рейху», новому сетевому тоталитаризму и прочим гадостям – это Соловьев, вождизм, цензура, и отключение Ю-тьюб и Твиттера? Это альтернатива?

И еще. Понятно, что это манифест эстетско-политический. Но главное и даже самое главное, что в нем есть политического – это момент, когда он появился.

Ну, ладно: на самом деле, все главное об этом манифесте уже сказано, и лучше Кирилла Мартынова я не скажу.

Я это к тому, что у нас и впрямь есть исторический пример и исторический урок. Богомолов, конечно, классный режиссер. И актер неплохой. Мне почти все его фильмы нравились. Но – полегче нужно бы на поворотах. Поосторожней. Ненависть он хочет выразить… Не буди лиха. Вот оно рядом.

Да, есть уже апология ненависти – предвестник войны. Остается только дождаться войны.

Войны, все же, полагаю, можно избежать. А вот в «хвосте поезда» или уже отцепленном вагоне, судя по всему, какое-то время пожить придется.

Источник: Эхо Москвы, 11.02.2021