В адвокатском сообществе обострилось отношение к коллегам из числа бывших сотрудников правоохранительных структур – БС. Ряд юристов настаивают на введении для них дополнительных проверок и ужесточении экзаменационных требований. БС подозревают в использовании прежних связей для возможной работы на следствие и обвинение. По сведениям «Независимой газеты», дело, однако, больше в сжатии рынка услуг защитников – в том числе из-за развертывания Минюстом системы государственных юрбюро.

На ежегодной конференции «Адвокатура. Государство. Общество» член Федеральной палаты адвокатов Нвер Гаспарян отметил, что количество защитников в стране все время увеличивается. И сейчас их около 80 тыс., то есть на треть больше, чем было в советские годы, на 25 тыс. больше, чем в 2003 году. От такого прироста стало страдать качество, а связано это в том числе с приходом в профессию таких людей, которые не соответствуют «по своим морально-этическим качествам предъявляемым требованиям».

Гаспарян имел в виду как раз БС «с чуждыми понятиями и принципами, приобретенными за время службы в правоохранительных органах». «У адвокатского сообщества нет иного выхода, как избавиться от троянского коня в своих рядах», – заявил он. Правда, представитель ФПА является сторонником мягкого подхода: нужно заняться не столько отсевом, сколько «перевоспитанием» подобных кадров на тренингах и курсах повышения квалификации. Однако есть и такие, кто призывает к радикальным мерам.

Как заметил вице-президент АП Москвы, партнер КА Pen & Paper Вадим Клювгант, такая дискуссия развернулась не на пустом месте. Де-факто не всем выходцам из государственных правоприменительных органов удается справиться с профессиональной деформацией, порой доходящей до степени деградации, и стать адвокатами «не только по формальному статусу, но и по мировоззрению, профессиональным и человеческим приоритетам». Однако такая несовместимость с профессией защитника, подчеркнул Клювгант, должна проявиться в конкретных и доказанных действиях, а не основываться на исходном недоверии: «В отношении тех, кто искренне хочет и пытается найти себя в адвокатской профессии, было бы правильно проявлять со стороны сообщества участие и товарищескую поддержку». Он напомнил, что адвокатура построена и действует на принципах корпоративности и равноправия адвокатов, в отношении каждого тут действует презумпция добросовестности, пока она не опровергнута доказательствами по установленной процедуре. «Поэтому невозможно всерьез обсуждать двойные стандарты по отношению к адвокатам в зависимости от их предыдущего профессионального опыта», – заявил «НГ» Клювгант. Однако возможности введения «разумных дополнительных требований» к кандидатам на получение статуса адвоката, например, их стажировки он все же не исключил.

Доцент кафедры государственно-правовых и уголовно-правовых дисциплин РЭУ им. Г.В. Плеханова Екатерина Арестова пояснила, что вообще-то речь идет о значительной части адвокатов, у которых есть опыт работы в правоохранительных органах. Причины их переориентации на защиту разнообразные, хотя одна из наиболее частых – это ранний выход на пенсию по выслуге лет. При этом, заметила Арестова, доверителю важен результат, а не биография его адвоката, и тут БС зачастую оказываются более эффективными защитниками: «Им система известна, что называется, изнутри, со всеми ее подводными камнями». На местах БС составляют серьезную конкуренцию тем коллегам, которые не имеют такого опыта. Напомним при этом, что Минюст усиливает конкуренцию тем, что вводит в стране институт бюро бесплатной юрпомощи, или своего рода госадвокатуры. Правительство уже утвердило пилотную стадию данного проекта, который со следующего года будет запущен в 10 регионах. Вероятно, противники БС рассчитывают, что те могли бы найти себя в госюрбюро. Как заметила Арестова, «нынешняя тотальная монополизация адвокатурой рынка юруслуг позволяет устанавливать на свои услуги любые цены, тем самым удерживая на плаву и тех адвокатов, чей профессиональный уровень оставляет желать лучшего».

А руководитель уголовной практики BMS Law Firm Александр Иноядов вообще уверен, что дополнительные и отчасти дискриминационные ограничения для адвокатов из числа БС не согласуются с требованиями ни законодательства, ни Конституции. Имеющееся регулирование и дисциплинарная практика, которая и без того претерпела существенное ужесточение, по мнению эксперта, являются «достаточным инструментом для должного реагирования на нарушения и закона, и этических норм». Но если адвокатура все же хочет сомкнуть свои ряды, то тогда проще в каждом регионе установить предельную численность адвокатов, подчеркнул Иноядов.

Член Московской Хельсинкской группы, федеральный судья в отставке Сергей Пашин подтвердил, что те, кто работал следователями, операми или прокурорами, обычно лучше разбираются в вопросах расследования уголовных дел. И при этом вовсе нельзя сказать, что все они поражены коррупцией и работают «почтальонами» – то есть заносят деньги бывшим коллегам и недобросовестно оказывают юрпомощь. «Порядочность не связана с профессиональным происхождением, часть людей ушли из этих структур в том числе в знак протеста против давления на них. Надо разбираться с каждым случаем индивидуально», – подчеркнул Пашин. Он считает, что инициаторы чисток, наверное, руководствуются заботой об улучшении имиджа адвокатуры, но «репрессиями авторитет не повышается».

Адвокат по уголовным и гражданским делам Наталья Быстрова сказала «НГ», что предвзятое отношение к выходцам из госслужбы очевидно не только на словах, но и на практике. Например, во многих региональных палатах к таким кандидатам на экзаменах проявляют более требовательное отношение. Она сравнивает происходящее с такой «охотой на ведьм», которая явно не решает проблемы. Скажем, качество юридического обучения в целом заметно снизилось, а прохождение госслужбы, напротив, дает хорошую практику молодым специалистам. Между тем, институт наставничества и обучения стажеров в адвокатуре развит гораздо меньше, о чем «неплохо бы подумать и подключить дополнительные механизмы развития». Быстрова напомнила и об опыте других стран, где препятствий для перехода из госслужбы в частную практику и обратно гораздо меньше, что «добавляет не только статуса, но и профессионализма».

Как отметил вице-президент Ассоциации юристов по регистрации, ликвидации, банкротству и судебному представительству, член генсовета «Деловой России» Владимир Кузнецов, согласиться с коллегами, конечно, можно, но с определенными оговорками. «Во-первых, стоит отметить, что силовые структуры так же, как и адвокатура, имеют свои стандарты, не исключая и этического. Безусловно, нельзя не учитывать такого явления, как профдеформация, что, в контексте деятельности силовых структур, предполагает формирование обвинительного уклона у сотрудников. А обвинительный уклон, как всем известно, адвокатуре чужд. Но не стоит забывать также и о том, что многие, поступая на госслужбу в органы, руководствуются идеями справедливости, законности и иных общеправовых принципов, которые составляют базис, в том числе, и для адвокатуры», – напомнил он. Так что волноваться, по словам Кузнецова, стоит лишь о действительно «темных элементах», затесавшихся в ряды адвокатуры. «Решение вопроса здесь состоит в том, чтобы установить для них более жесткие требований к экзамену на статус адвоката, ввести период «карантина» для выявления каких-либо негативных интенций», – заметил эксперт.

Автор: Екатерина Трифонова

Источник: Независимая газета, 29.11.2021