Правозащитное сообщество уже слабо верит в возможность гуманизациии уголовно-исполнительной системы (УИС). Громкие инициативы Минюста и Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) последнего времени скорее направлены на поддержание положительного имиджа руководителей ведомств, чем на решение главных проблем вроде роста насилия в местах заключения. При этом чиновники противодействуют попыткам обновить механизм формирования общественных наблюдательных комиссий (ОНК).

В последнее время ФСИН и Минюст стали выступать с позитивными инициативами об исправлении пенитенциарной системы страны. Скажем, министр юстиции Константин Чуйченко считает, что заключенным можно разрешить ограниченно пользоваться интернетом, дать больше времени на телефонное общение с детьми и сделать более частыми свидания с родственниками. А руководитель ФСИН Александр Калашников предложил привлекать заключенных к работе на объектах, где сегодня используют трудовых мигрантов. Будущие трудовые лагеря якобы не будут иметь ничего общего с ГУЛАГом, ведь там обеспечат «достойные условия» жизни и труда.

В целом к 2030 году оба ведомства запланировали «гуманизировать условия содержания» осужденных: им обещаны уединенные уборные и телевизоры в камерах, расширение списка разрешенных вещей, совершенствование системы мер поощрений и взысканий. «Обеспечение прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых, создание надлежащих условий содержания в следственных изоляторах уголовно-исполнительной системы» обещает обновленная концепция развития УИС.

Правозащитники же подозревают, что новая трудовая инициатива ФСИН может стать первым шагом к возвращению того, что когда-то называлось каторгой. Сопредседатель Московской Хельсинкской группы (МХГ) Валерий Борщев рассматривает заявление директора ФСИН как неуклюжую попытку подправить репутацию системы. По его словам, Калашникову важно правильно зарекомендовать себя на должности, а значит, «начинать с обещания послаблений». Обольщаться этим, говорит Борщев, не стоит: ничего общего с масштабной гуманизацией тут нет.

Инициатива замены мигрантов заключенными вообще вызывает опасения у правозащитников, поскольку речь идет не только о принудительном труде, который по Конституции запрещен, но еще и о низкооплачиваемом труде. По мнению Борщева, «аналогия с ГУЛАГом просто очевидна», а ФСИН «остается репрессивной машиной». «У меня нет оптимистических прогнозов: нельзя сказать, что система повернулась и выбрала путь противодействия пыткам и насилию. Ведомство реагирует на такие случаи эпизодически, но не ставит своей задачей бороться с проблемой в целом. Нет мер, которые бы об этом могли свидетельствовать», – подчеркнул правозащитник. Он напомнил, что ФСИН уже несколько месяцев сотрясают скандалы, связанные с истязаниями заключенных в иркутских колониях, против ряда сотрудников возбуждены уголовные дела. Чтобы снизить градус насилия за решеткой, по его словам, не нужно законодательных новелл, достаточно скорректировать внутренние правила в колониях и СИЗО, однако такие изменения даже не обсуждаются. Ко всему прочему ФСИН упорно противодействует формированию ОНК из правозащитников. Списки кандидатов в составы комиссий негласно согласовываются с региональными УФСИН.

По словам вице-президента российского подразделения Международного комитета защиты прав человека Ивана Мельникова, согласно закону, ОНК и вовсе не могут инспектировать исправительные центры и колонии-поселения. Потому администрации этих учреждений, получив новый функционал, могут принуждать заключенных «трудоустраиваться». Нужно понимать, что основу такой рабочей силы составят осужденные по легким статьям, например неплательщики алиментов или граждане, не исполнившие решение суда. В принципе, заметил эксперт, ему понятен интерес ряда корпораций привлечь осужденных к самым тяжелым работам. Но подобного рода инициативы при нынешнем состоянии пенитенциарной системы и отсутствии эффективного общественного контроля заведомо провальны.

Как отметил в беседе с «Независимой газетой» руководитель Комитета против коррупции и пыток Gulagu.net Владимир Осечкин, министр юстиции и директор ФСИН оказались сейчас в непростой ситуации: им в наследство досталось самое проблемное ведомство из всех возможных. Сама система «более чем на 80% – порочное наследие ГУЛАГа с устаревшими зданиями, гнилыми коммуникациями, сложным тюремным населением» и не менее проблемным личным составом, страдающим профессиональной деформацией, подчеркнул эксперт. От нового директора ФСИН ждут не завиральных идей, а декриминализации личного состава и пресечения пыток. «Задачи для генерала Калашникова очевидны: снижение затрат и расходов, экономия и рачительное использование бюджетных средств, борьба с картелями, которые опутали своими щупальцами систему госзакупок и Гособоронзаказа для ФСИН, и снижение уровня произвола в учреждениях системы», – говорит собеседник «НГ».

С одной стороны, заметила председатель Комитета родственников заключенных Елена Брылякова, можно приветствовать готовность Калашникова «отказаться от пыточных практик» и организовать уголовное преследование в отношении всех причастных к пыточному конвейеру в Иркутской области. С другой – если это делается «не для красного словца и самопиара», то аналогичные комиссии из ФСИН должны выехать в Красноярск, Киров, Омск, Владимир, Саратов и еще ряд регионов, «где функционируют пресс-хаты и пыточные». Что касается труда заключенных, то, по ее словам, важно понимать, что приговоренные к реальным срокам уже наказаны и отбывают свое, «так что придумывать им обязательные работы в качестве дополнительного наказания незаконно и бесчеловечно». При этом искренность обещаний о «достойных условиях» труда можно проверить, предложив чиновникам подтвердить сказанное на бумаге – введением трудовых договоров с прописанными там зарплатами на уровне рыночных, возможностью создавать в учреждениях профсоюзы трудящихся заключенных.

Автор: Екатерина Трифонова

Источник: Независимая газета, 23.05.2021