Russian English
, , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , , ,

Каратели головного мозга. Для нейтрализации политических активистов власти используют медицину



На фото лауреат премии Московской Хельсинкской группы, психиатр, президент Независимой психиатрической ассоциации России Юрий Савенко

На лентах новостных агентств 25 июля появилось сообщение, что иркутского активиста Дмитрия Надеина, бывшего волонтером Алексея Навального, направили на принудительное лечение с диагнозом «вялотекущая шизофрения».

Что современная медицина думает о подобной практике? На вопросы «Новой газеты» отвечает лауреат премии Московской Хельсинкской группы, кандидат медицинских наук, врач-психиатр, президент Независимой психиатрической ассоциации России Юрий Сергеевич Савенко.

— Могли бы вы пояснить, что это за диагноз такой «вялотекущая шизофрения», в трудах каких ученых или «ученых» он появляется, есть ли он в международных стандартах оказания психиатрической помощи и международных классификаторах болезней?

— Дело в том, что любая болезнь может протекать вяло, а в психиатрии помимо термина «вялотекущая» есть термин «малопрогредиентная». Это значит, что подспудно, за фасадом внешних проявлений идет непрерывный процесс деградации, снижения, в случае шизофрении это выражается в нарастающем слабоволии, которое проявляется внешне в грубых нарушениях внимания, на котором замешана любая деятельность.

Но следует знать, что в связи с тем, что в истории мировой психиатрии по масштабу беспрецедентным было использование психиатрии в политических целях в Советском Союзе в 60–80-е годы, и это привело к тому, что в международной классификации болезней была выделена отдельная графа «Шизотипическое расстройство», которое как раз в русской редакции считается идентичным вялотекущей шизофрении. На самом деле это имеется в виду всегда, когда так говорится: малопрогредиентная шизофрения, с нарастающим дефектом.

Этот диагноз никаким образом не корреспондирует с принудительными мерами, потому что люди такого рода — просто особые люди, особый характер, особый стиль поведения, и они не нуждаются в принудительных мерах, потому что не представляют никакой опасности. А если эта опасность имеется, то она должна быть сформулирована психиатрами, если для этого есть основания. Только психопатологически выводимая опасность — предмет психиатрии. Таким образом, возвращение к этому диагнозу сейчас начало происходить все чаще, но уже не в массовом масштабе, а в точечном. Потому что появился новый способ более удобной, быстрой, дешевой формы прессовать смутьянов режима, а именно — лингвистическая экспертиза или психолингвистическая экспертиза: не нужно возиться с доставкой человека с таким диагнозом на экспертизу, часто бог весть на какое расстояние и так далее, входить в расходы и прочее.

СПРАВКА

База данных лингвистических, психолингвистических и иных социогуманитарных экспертиз, выполненных с нарушением научной этики, ведется «Диссернетом» в рамках совместного проекта с группой Amicus Curiae и доступна по ссылке, где можно ознакомиться с полными текстами экспертиз и с отзывами на них квалифицированных рецензентов.

— Почему именно вот эту болезнь, именно такой диагноз избирают для того, чтобы неугодных, по-простому говоря, упечь в психушку?

— Потому что тут срабатывает инерция старой выучки расширительного диагноза шизофрении и даже совершенно внаглую говорится некоторыми судебными психиатрами: а это все равно шизофрения. Более того, уже мы столкнулись с тем, что начинает появляться такое обоснование: «в силу хронического психического заболевания нуждается...» в принудительных мерах медицинского характера. А что такое хроническое психическое заболевание? Это что угодно, это даже психопатия, потому что это тоже хроническое постоянное расстройство, только иногда обостряющееся в силу тех или других обстоятельств. Причем власть сама своим грубым прессингом провоцирует, раскручивает, обостряет состояние у таких людей.

 

— Если подходить к психиатрической экспертизе серьезно, то есть если мы предполагаем, что перед нами человек, которому, возможно, нужно какое-то лечение и возможно, он действительно опасен для окружающих и для самого себя, то сколько времени и сколько усилий должна занять качественная психиатрическая экспертиза, чтобы ее можно было рассматривать серьезно?

— Обычно назначается амбулаторная психиатрическая либо комплексная психолого-психиатрическая экспертиза. Когда она не может решить дело, назначается стационарная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза. Но, повторяю, судебная психиатрия; эксперт-психиатр зажат между вопросами, которые формулирует следователь, от которых ни на шаг не отступить, нельзя самому добывать из каких-то других источников дополнительные сведения, нужно быть только в рамках представленной медицинской документации материалов дела. И эксперт зажат между формулировками следователя и судом, который, как правило, уже добрых 15 лет совершенно перестал считаться с любыми доводами врача-психиатра, специалиста, которого приглашает адвокат. Потому что настоящая независимая экспертиза — это, прежде всего, состязательность экспертов в судебном процессе, и во всех странах это обязательное требование. У нас это такого рода ширма, потому что с мнением негосударственных экспертов, специалистов не считаются, перестали считаться.

Относительно сроков — все зависит в конечном счете от персоналий внутри судебно-психиатрической службы. Обычно это ступенчатая по мере строгости процедура. Это может быть принудительное амбулаторное лечение, но если оно нарушается, человек переводится в стационар общего типа с принудительным лечением. Следующая ступенька — принудительное лечение в спецпсихбольнице. И самое тяжелое, с тяжелыми условиями и длительным содержанием, — это принудительное лечение в больнице спецтипа с интенсивным наблюдением. Это тюремные условия, а самое главное, такое лечение длится обычно несколько лет, и обратный ход опять-таки поступенчатый, а не сразу, каким бы полным ни было улучшение состояния. То есть обратно в больницу специализированного типа, потом общего типа и только потом амбулаторное лечение.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Шаман Габышев: «Я смирился». После выхода из больницы он занимается домашним хозяйством, слушает «Маяк» и собирается в кругосветное путешествие. Соратники в это не верят...

— Отличаются ли процедуры назначения такой экспертизы и проведения ее в случае, допустим, если у нас есть преступник, который нанес кому-то уже вред и которого просят освидетельствовать на предмет вменяемости, и в случае, если речь идет о человеке, который может нанести вред самому себе, но для окружающих опасности (на первый взгляд) не представляет?

— Проблема опасности четко прописана в законе, но, как водится, при хороших законах главное — правоприменение. В законе «О психиатрической помощи…» есть три основания для недобровольной госпитализации, и это главное достижение этого закона, которого в России и в Советском Союзе не существовало, а появился он только с 1992 года. Так вот, три пункта:

  • непосредственная опасность для себя и окружающих (п. «а»)
  • беспомощное состояние (п. «б»)
  • обострение, идущее вразлет, если не будет оказана своевременная помощь (п. «в»).

Так вот, пишут обычно пункт «а» и «в». «А» — совершенно с потолка, а «в» — натягивая произвольным образом тоже. Потому что проблема опасности должна быть психиатрической, для того чтобы давать такие заключения. Опасность в случаях, которые мы оспариваем, обычно является политической. А поскольку все политизировано и боятся крамольного слова, то психиатры оказываются крайними в то время, когда дело не в них, конечно. Они просто послушные исполнители, и это, конечно, этическая проблема, и мы видим здесь грубые нарушения.

Но мои резкие протесты против такого рода судебных психиатров привели к тому, что меня осудила Этическая комиссия Российского общества психиатров, поскольку, по ее мнению, я не вправе был возражать судебным психиатрам, которые при совершенно спокойном, добровольном, охотно-добровольном амбулаторном лечении рекомендовали недобровольное стационарное лечение. Так было в «болотном деле» у Михаила Косенко в 2014 году и так изредка, я повторяю, теперь уже только точечно, повторяется до сих пор.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Михаил Косенко: «В камере я повторял — я на свободе»

— Что грозит психиатру, который рискнет не согласиться с официальной точкой зрения и какие есть рычаги давления на него со стороны властей? Ведь, казалось бы, он работает совсем в другой системе, не в системе МВД, не в системе Следственного комитета, а в системе Минздрава. И какие-то импульсы с давлением должны пройти через самый-самый верх. Или я очень наивно все это вижу?

— Вы видите так, как это написано, провозглашено. А на самом деле, конечно, как у Пастернака: открыть окно — что жилы отворить. Это атмосфера, которая все пропитывает, не обязательны даже какие-то письменные указания, а нужно знать, чего от тебя хотят. Поэтому меры... Ну если эксперт пользуется своим правом на особое мнение, то он после второго-третьего раза выдавливается из профессии.

— То есть его принуждают уволиться?

—Ну конечно, но под другим соусом. Так было и при советской власти, так возобновилось и с некоторых пор сейчас, уже в этом тысячелетии.

— А есть ли у добросовестного психиатра способы как-то на кривой козе объехать вот это начальство, которое его пытается заставить подписать или написать то, что противно его совести?

— Ну это всегда дело творческой сообразительности каждого, его этического уровня. Поэтому раскрывать эту кухню просто даже невозможно, да и нельзя, мы же не должны подыгрывать тем, кто угрожает, шантажирует, давит.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Действительность оценивает болезненно неправильно». Вспоминаем вместе с членом МХГ адвокатом Генри Резником статьи старого УК. Например, статью за «антисоветскую агитацию и пропаганду»

Беседовал Андрей Заякин

Источник: Новая газета, 27.07.2021


Приведенные мнения отображают позицию только их авторов и не являются позицией Московской Хельсинкской группы.

Поддержать МХГ

На протяжении десятилетий члены, сотрудники и волонтеры МХГ продолжают каждодневную работу по защите прав человека, формированию и сохранению правовой культуры в нашей стране. Мы убеждены, что Россия будет демократическим государством, где соблюдаются законы, где человек, его права и достоинство являются высшей ценностью.

45-летняя история МХГ доказывает, что даже небольшая группа людей, убежденно и последовательно отстаивающих идеалы свободы и прав человека, в состоянии изменить окружающую действительность.

Коридор свободы с каждым годом сужается, государство стремится сократить возможности независимых НКО, а в особенности – правозащитных. Ваша поддержка поможет нам и дальше оставаться на страже прав. Сделайте свой вклад в независимость правозащитного движения в России, поддержите МХГ.

Банковская карта
Яндекс.Деньги
Перевод на счет
Как вы хотите помочь:
Ежемесячно
Единоразово
300
500
1000
Введите число или выберите предложенную слева сумму.
Нужно для информировании о статусе перевода.
Не до конца заполнен телефон
Оставьте своё имя и фамилию, чтобы мы могли обращаться к Вам по имени.

Я принимаю договор-оферту

МХГ в социальных сетях

  •  

© Московская Хельсинкская Группа, 2014-2022, 16+. 
Данный сайт не является средством массовой информации и предназначен для информирования членов, сотрудников, экспертов, волонтеров, жертвователей и партнеров МХГ.