В комментарии «АГ» адвокаты наряду с позитивными изменениями указали на недоработанность закона. Так, один из них полагает, что со временем нормы о пытках целесообразно дополнить психологическими пытками, описав их через соответствующие дефиниции. Двое других также указали, что сущностное определение пытки требует более конкретного определения ее отличительных признаков.

22 июня Госдума приняла в третьем чтении закон (законопроект № 42307-8), который устанавливает понятие пыток и расширяет уже действующие нормы УК в этой части.

Согласно закону, под пыткой понимается любое действие (бездействие), которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль либо физические или нравственные страдания, чтобы получить от него или третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера. При этом указано, что не является пыткой причинение физических или нравственных страданий, которые возникают в результате правомерных действий должностного лица или другого лица либо неизбежно сопряжены с такими действиями.

В ст. 289 «Превышение должностных полномочий» УК ужесточается ответственность должностных лиц и вводятся новые квалификации: с применением насилия или с угрозой его применения, с применением оружия или специальных средств, с причинением тяжких последствий, группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, в отношении несовершеннолетнего, из корыстной или иной личной заинтересованности. За это предусмотрена ответственность в виде лишения свободы на срок от трех до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Если же превышение должностных полномочий включало пытки, то должностное лицо будет наказываться лишением свободы на срок от четырех до 12 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 10 лет. В случае смерти потерпевшего или причинения тяжкого вреда его здоровью — лишение свободы на срок от 8 до 15 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 12 лет.

В соответствии с новой редакцией ст. 302 «Принуждение к даче показаний» УК введен новый субъект преступления — сотрудник правоохранительного органа. Ранее разработчики проекта отмечали, что это позволит привлекать сотрудников ФСИН России к ответственности за пытки, поскольку в настоящее время к ответственности могут быть привлечены только следователи или лица, производящие дознание. За это предусмотрено наказание, аналогичное содержащемуся в ст. 289 УК.

В комментарии «АГ» адвокат АП г. Москвы Евгений Рубинштейн посчитал, что сам по себе факт внесения в уголовный закон понятия «пытки» имеет положительное значение и, безусловно, является шагом вперед в развитии законодательства. «Как показывает практика применения уголовного законодательства, далеко не всегда норма, впервые сформулированная законодателем, остается в неизменном состоянии 5—10 лет после начала ее действия. Только на практике можно будет понять и протестировать охват ее действия и сделать выводы об эффективности нормативного регулирования. Между тем уже сейчас на основе анализа законопроектов, принятых в различных чтениях, можно увидеть процесс развития представлений о должном содержании нормы о пытках. Например, во втором чтении совершенно справедливо добавлено, что объективная сторона пытки может быть выражена в виде бездействия. Адвокатской практике известны случаи, когда несовершение должностным лицом правоохранительных органов действий приводило к серьезным нравственным страданиям, например отказ в предоставлении свидания или звонков с близкими родственниками или близкими людьми в обмен на дачу признательных показаний. Также можно приветствовать изменения в ст. 302 УК РФ, в том числе в части увеличения сроков наказания и, как следствие, перевода деяния в категорию особо тяжких», — указал он.

При этом Евгений Рубинштейн заметил и некоторые недостатки обновленных норм. «Представители адвокатского сообщества неоднократно поднимали вопрос о так называемых „психологических пытках“, когда реальных действий по причинению боли и страданий не совершается, но используются приемы психологического давления и принуждения. Из наиболее распространенных приемов недобросовестных оперативных работников и следователей выделяются угрозы привлечения к уголовной ответственности родственников и близких лиц, производства обысков, в ходе которых будут обнаружены предметы, ограниченные в обороте, сообщение информации по месту работы близких лиц (особенно если они работают в государственных учреждениях) и т. д. Поэтому представляется, что со временем нормы о пытках целесообразно будет дополнить психологическими пытками, описав их через соответствующие дефиниции», — заключил он.

Адвокат АП Ставропольского края Нвер Гаспарян отметил, что, во-первых, законодатель максимально расширил круг лиц, которые могут быть привлечены к уголовной ответственности. Так, наряду с должностными лицами, ч. 1 ст. 302 УК предусматривает привлечение к ответственности за принуждение к даче показаний следователя, а равно другого лица с ведома или молчаливого согласия следователя, лица, производящего дознание, или иного сотрудника правоохранительного органа. Например, осужденного или обвиняемого, содержащегося вместе с потерпевшим в следственном изоляторе либо исправительной колонии. Во-вторых, под пыткой следует понимать не только действия, но и бездействия должностных лиц, которые в силу своих должностных обязанностей могут что-то предпринять, но не делают этого, тем самым делая возможными насильственные действия со стороны иных лиц.

В-третьих, указал Нвер Гаспарян, законодатель расширил круг лиц, которые могут быть подвергнуты пыткам, указав в ст. 302 УК подозреваемого, обвиняемого, осужденного, оправданного, потерпевшего или свидетеля к даче показаний либо эксперта или специалиста. Внесенный законопроект первоначально не содержал в числе данных лиц оправданного. «В-четвертых, закон подробно раскрыл, с какой целью могут быть применены пытки: чтобы „получить от него или третьего лица сведения или признания, наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается, запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной на дискриминации любого характера“. Такая трактовка охватывает все возможные ситуации и не позволяет уйти от ответственности в результате неполноты регулирования», — заметил адвокат. В-пятых, пытки понимаются как причинение сильной боли либо физические или нравственные страдания.

«Вот содержательная часть самого определения, с моей точки зрения, вызывает вопросы. Так, имеется п. „а“ ч. 3 ст. 286 УК — превышение должностных полномочий с применением насилия. Также есть ч. 4 ст. 286 УК, предусматривающая превышение должностных полномочий с применением пытки. Каким образом наш правоприменитель планирует разделить, где имело место просто насилие, а где пытки с применением сильной боли? На мой взгляд, сущностное определение пытки требовало более конкретного определения ее отличительных признаков», — полагает Нвер Гаспарян. Адвокат заметил, что законопроектом усилены санкции за действия, связанные с пытками, что должно сократить факты совершения таких деяний. Вместе с тем без наличия соответствующей воли должностных лиц и принципиального прокурорского надзора значение этих поправок будет невелико, считает он.

Адвокат МКА «РОСАР» Владимир Селюков указал, что определение пыток в Конвенции ООН, которое законопроект почти дословно вводит в УК, дает несколько более расплывчатое и расширительное понятие пыток по сравнению со ст. 117 УК в действующей редакции. Так в законопроекте при определении пытки используются слова «любое действие» и «сильная боль», которые дают возможность квалифицировать как пытки деяния не только в правоохранительной или пенитенциарной сферах, но и многих других сферах общественной жизни без каких-либо ограничений.

Термин «сильная боль», отмечает адвокат, ни в Конвенции ООН, ни в УК, включая законопроект, не имеет какого-либо определения, что может создать проблемы при правоприменении. По его мнению, эта проблема усилится в связи с тем, что законопроект устанавливает повышенную ответственность за пытки, совершенные представителями власти (до 12 лет лишения свободы), переводя это преступление в разряд особо тяжких.

«На практике я сталкивался с несовершенством ч. 3 ст. 286 УК в части применения квалифицирующего признака „с применением насилия или угрозой его применения“. Это преступление, предусмотренное п. “а” ч. 3 ст. 286 УК, относится как в действующей редакции УК, так и в законопроекте к числу тяжких, поскольку влечет наказание от трех до десяти лет лишения свободы. Но точного определения, о каком “насилии” в данном случае идет речь, в законе нет, что позволяет привлекать к ответственности при наступлении последствий, явно не соответствующих тяжести наказания, например при причинении кровоподтеков, не повлекших расстройства здоровья и утраты трудоспособности. Ответственность за превышение власти с применением насилия не дифференцирована полностью применительно к последствиям этого преступления ни в действующем УК РФ, ни в законопроекте. Одновременное существование превышения власти с применением насилия и с применением пыток является весьма спорным, поскольку законопроект к пыткам относит любое насилие», — указал адвокат.

По мнению Владимира Селюкова, отнесение в законопроекте пыток к особо тяжким преступлениям также представляется излишне жестоким — они должны быть тяжкими. «Что касается законопроекта в части изменений в ст. 302 УК, то новое состоит не только во введении квалифицирующего признака „с применением пытки“, но и во введении в данный состав преступления нового, по мнению авторов законопроекта, субъекта преступления — „иного сотрудника правоохранительного органа“. На мой взгляд, новизны здесь никакой нет, поскольку и в действующей редакции ст. 302 УК есть указание на „другое лицо с ведома или молчаливого согласия следователя“ — термин, которым полностью охватывается предлагаемый законопроектом „иной сотрудник правоохранительного органа“», — считает адвокат.

Таким образом, отмечая положительную роль законопроекта в части приведения уголовного закона в соответствие с международно-правовыми договорами Российской Федерации, следует отметить, что законопроект содержит ряд внутренних проблем, которые вызовут проблемы на практике, заключил Владимир Селюков.

Автор: Марина Нагорная

Источник: Адвокатская газета, 23.06.2022