Зимние протесты обернулись не только огромным для России количеством задержаний – более 11 тысяч человек (по данным "ОВД-Инфо"). Как сообщает Министерство внутренних дел страны, возбуждено и 90 уголовных дел против оппозиционеров и активистов. Полиция действовала жестко при разгоне демонстрантов во многих городах, по подсчетам правозащитников, в эти дни было не менее 140 эпизодов избиений демонстрантов сотрудниками силовых структур.

Десятки пострадавших обратились в правозащитные организации и добиваются возбуждения уголовных дел на силовиков, явно превысивших свои полномочия. Следственный комитет России (СКР) пока игнорирует обращения избитых, но Управление собственной безопасности (УСБ) московской полиции, в частности, проводит проверку действий работников правоохранительных органов, опрашивает пострадавших демонстрантов.

Шел с работы, раздробили руку

– Иван Афанасьев не был участником митинга, 31 января он возвращался с заказа от клиента. На Сенной площади [в Санкт-Петербурге] омоновцы избили его дубинками, волокли в автозак. В больнице у него зафиксировали перелом двух костей левой кисти со смещением обломков, – рассказывает Радио Свобода Александр Передрук, представитель организации "Апология протеста".

"Апология протеста" представляет 16 пострадавших, которые хотят возбудить уголовные дела на силовиков в нескольких городах России. Передрук соглашается, что в стране этого практически никогда не удается добиться. Чуть ли не единственный случай уголовного наказания за полицейское насилие на демонстрации – история так называемого "Жемчужного прапорщика" в Санкт-Петербурге. Но это происходило уже 11 лет назад.

– Нередко полицейские применяют насилие либо несоразмерно, либо прямо в нарушение закона. Например, удары в голову и шею прямо запрещены, но так полицейские постоянно делают. У государства есть все возможности установить конкретных полицейских, применивших насилие, – продолжает Передрук.

Люди, пытающиеся добиться возбуждения уголовных дел, рассказывают о несоразмерной действиям демонстрантов жестокости сотрудников силовых структур.

– [23 января] я был на Пушкинской площади [в Москве], метрах в 70 от здания "Известий". Стоял с такими же митингующими. Мы выкрикивали мирные лозунги, ни к чему [радикальному] не призывали, сотрудников полиции и представителей власти не оскорбляли. Полицейские выхватывали людей из толпы, по какому критерию – непонятно. Люди запели "Вставай, страна огромная...", полиция начала действовать ещё интенсивнее.

Я пришел к выводу, что надо уходить: у меня сын сломал позвоночник, на следующий день у него была операция. Я добрался до ближайшего входа в метро, но обнаружил, что он перекрыт двумя цепочками ОМОНа. Назад пройти тоже не получилось: чтобы людей не вырывали, они сцепились руками. Так я оказался на переднем фронте митингующих. Нас начали избивать специально по головам: я получил сильнейший удар по голове, в это время меня кто-то случайно ударил сзади под коленку, я потерял равновесие и начал заваливаться. Доктор в НИИ Склифосовского потом мне сказал, что если бы такой удар пришелся по мне в вертикальном положении, понадобилась бы машина не с красным крестиком, а с черным. Я выставил руку и получил ещё один удар по руке. Я также видел, как били пожилую женщину и человека в инвалидной коляске, – рассказывает Радио Свобода Виктор Липатов.

Липатову сломали руку и разбили голову, его интересы представляет "Комитет против пыток". Ещё одного доверителя этой организации, Константина Буковца, в Москве 31 января били дубинкой и электрошокером.

– У метро "Сухаревская" дошел до перехода, увидел заграждения полиции, пока развернулся, там тоже [появились] заграждения. Понял, что я в окружении. Меня подхватили, когда вели к "автозаку", зачем-то ударили шокером по ноге. У меня толстые штаны, поэтому, видимо, удар [электричеством] был недостаточно сильным, но ощутимым. В "автозаке" не было места, мы ждали снаружи.

Я увидел доброжелательных сотрудников полиции, захотел с ними поговорить. Спросил их, могут ли они приседать в своих страшных наколенниках. Тут ко мне подлетел сотрудник откуда-то сбоку, впечатал в автозак, раздвинул ноги и бил дубинкой. Я не проявлял никакой агрессии, не сопротивлялся. Отпустили из полиции меня в два часа ночи. Я написал просьбу в соцсетях и сам ищу видео задержания – пока безуспешно. Я сразу зафиксировал побои в травмпункте, следы от шокера удалось найти только на следующий день в другом травмпункте, – рассказывает Буковец.

Другой перспективный Коля

Один из самых резонансных эпизодов полицейского насилия конца января – история пожилой петербурженки Маргариты Юдиной. Её полицейский ударил ногой в живот, она упала, от удара об асфальт получила сотрясение мозга и попала в реанимацию. Её интересы представляет адвокат Евгений Смирнов из "Команды 29".

Смирнов рассказал Радио Свобода, что СКР уже две недели проводит некую проверку по истории с Юдиной, о результатах проверки до сих пор ничего не сообщалось, как неизвестна и фамилия полицейского, отправившего женщину в реанимацию. Смирнов также отмечает странные действия врачей: Юдина была госпитализирована в НИИ скорой помощи им. Джанелидзе 23 января, отправлена в реанимацию, но выписана из больницы менее чем в течение суток. Вскоре Юдиной потребовалась ещё одна госпитализация, и она провела ещё несколько дней в другой больнице.

Большой резонанс вызвало видео с Юдиной в НИИ Джанелидзе, где она "прощает ударившего её бойца". Юдина рассказала Радио Свобода, что когда снималось это видео, ей было тяжело от сотрясения мозга, ей вкололи обезболивающее с успокаивающим эффектом. Кроме того, в больнице – непонятно почему – с Юдиной постоянно был полковник полиции Сергей Музыко, который уговаривал ее простить "Колю", потому что он "хороший" и "перспективный". Также Юдина говорит, что была без телефона и боялась за своих детей.

– Парень заплакал, я тоже человек, я сказала, что ничего страшного, хотя я понимаю, что бил меня не он, – рассказывает Юдина.

После того как Юдина не отказалась от требования возбудить уголовное дело, по ее словам, её несовершеннолетней дочерью заинтересовались органы опеки, совершеннолетних сыновей угрожали забрать в армию. Благодаря юридической и общественной поддержке пока этого удалось избежать.

– Сотрудник конвоировал задержанного, и любая попытка постороннего лица приблизиться расценивается как попытка этого задержанного отбить. Поступил сотрудник неделикатно. Боец просто не подумал, как нужно поступить с ней, не продумал всех последствий, потому что их к этому не готовят. [В подразделениях, занимающихся митингами] вся тренировка сводится к построению свиньей, грубо говоря, – говорит собеседник Радио Свобода, в недавнем прошлом сотрудник МВД, сейчас занимающийся освещением жизни силовых ведомств в соцсетях.

При этом собеседник не исключает, что на ударившего Юдину полицейского все же заведут уголовное дело.

– Отдать на съедение общественности пару сотрудников вполне в духе логики властей, – считает он.

Неясная проверка

Нельзя исключать, что на силовиков все же удастся на этот раз завести уголовное дело. Правда, пока их проверяют не в Санкт-Петербурге, а в Москве.

Юрист Комитета против пыток Адам Торосян рассказал Радио Свобода, что его организация по Москве получила на момент разговора семь заявлений о применении насилия к протестующим. Пятеро из семи подали заявления в СКР о преступлении, по двум случаям заявления готовятся.

На заявления уже есть реакция СКР: они были рассмотрены как обращения, то есть не были официально зарегистрированы как заявления о преступлении, и по ним отказались даже проводить проверки. Это решение обжаловано, говорит Торосян.

"Доводы о противоправных действиях сотрудников правоохранительных органов, выразившихся в задержании 23 января участников массового несогласованного митинга и применения к ним физической силы являются немотивированными и необоснованными, а жалоба не подлежит удовлетворению, потому что она основана на предположениях и догадках автора жалобы, и не подтверждается объективными данными", – юрист Комитета против пыток цитирует один из ответов СКР.

При этом многих людей, обратившихся 23 января в столичные травмпункты и заявивших, что получили травмы на протестах, вызывают в Управление собственной безопасности (УСБ) ГУВД Москвы. Вызовы происходят в рамках служебной проверки в московской полиции.

Адам Торосян рассказывает, что участвовал как представитель потерпевших в двух таких опросах. В обоих случаях опрашиваемым предлагали написать заявления о том, что в отношении них совершены преступления.

– Опросы длились долго, на одном из них я просидел порядка трех часов. В моем случае оба опроса УСБ касались случаев на Пушкинской площади. Мы выезжали туда на осмотр места происшествия, заявитель показывал пальцем, где все происходило, сотрудник полиции фотографировал заявителя на месте предполагаемого преступления, а также крупным планом, чтобы его могли опознать по камерам – был ли он там, совершалось ли в отношении него что-то, составлялся ли протокол осмотра, – рассказывает Торосян.

Передрук из "Апологии протеста" также рассказывает, что знает о проверке УСБ. Оба правозащитника пока не готовы предполагать, чем это в результате закончится. Но отмечают, что после прошлых массовых задержаний на митингах такие проверки не проходили.

УСБ московской полиции само не может возбудить дело, может лишь передать свои наработки в СКР (который пока даже не принимает должным образом заявления избитых). Кроме того, на московских протестах действуют не только сотрудники МВД, но и Росгвардии, проверять сотрудников которой у УСБ нет полномочий.

Радио Свобода направило запросы в ГУВД Москвы и Следственный комитет России. Однако на момент публикации ответы от этих ведомств не получены.

Автор: Александр Литой

Источник: Радио Свобода, 16.02.2021